Форум » » Об эвакуации в 1941 » Ответить

Об эвакуации в 1941

Закорецкий: На форуме Милитеры затронули еще одну "тупиковую" тему - про эвакуацию: http://militera.borda.ru/?1-3-0-00001023-000-0-0-1264437196 Тупиковой я считаю её типа ветки про "Директиву номер 1" и т.п. - ибо полностью её проанализировать сложно, не затронум гипотезу Суворова. Но тема оччччч интересна. Масштаба планов мобилизации, которые пытается раскрутить Анонимно.

Ответов - 9

Закорецкий: У нас была попытка "углубиться": ========================= Александр А. Ермаков пишет: интересно бы прочесть Совет по эвакуации при СНК СССР Материал из Википедии — свободной энциклопедии Совет по эвакуации при СНК СССР — созданный на второй день после начала Великой Отечественной войны государственный орган, ответственный за эвакуацию из угрожаемых регионов. Участники 24 июня 1941 г. постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР «для руководства эвакуацией населения, учреждений, военных и иных грузов, оборудования предприятий и других ценностей» при СНК СССР был создан Совет по эвакуации в составе Л. М. Кагановича (председатель), А. Н. Косыгина (заместитель председателя), Н. М. Шверника (заместитель председателя), Б. М. Шапошникова, С. Н. Круглова, П. С. Попкова, Н. Ф. Дубровина и А. И. Кирпичникова. 26-го, 27 июня и 1 июля решением тех же органов в Совет по эвакуации были дополнительно введены А. И. Микоян (первым заместителем председателя), Л. П. Берия и М. Г. Первухин (заместитель председателя). 3 июля 1941 г. председателем Совета по эвакуации был назначен кандидат в члены Политбюро ЦК, секретарь ВЦСПС Н. М. Шверник. 16 июля последовало новое решение ГКО «О составе Совета по эвакуации». На этот раз в его реорганизованный состав вошли: Н. М. Шверник (председатель), А. Н. Косыгин (заместитель председателя), М. Г. Первухин (заместитель председателя), А. И. Микоян, Л. М. Каганович (в отсутствие Кагановича его заменял Б. Н. Арутюнов), М. З. Сабуров (в отсутствие Сабурова его заменял Г. П. Косяченко) и B. C. Абакумов (НКВД). 16 августа 1941 г. постановлением Государственного Комитета Обороны (ГКО) в Совет по эвакуации дополнительно ввели заместителя начальника Главного управления тыла Красной Армии генерал-майора М. В. Захарова. 26 сентября 1941 г. при Совете по эвакуации было создано Управление по эвакуации населения во главе с заместителем председателя СНК РСФСР К. Д. Памфиловым. Одновременно Памфилов пополнил состав Совета по эвакуации в качестве одного из заместителей председателя Совета. Деятельность За 1941—42 годы было перебазировано 2,5 тыс. промышленных предприятий и эвакуировано 17 млн. человек. Ссылки VIVOS VOCO: Г. А. Куманев, «ВОЙНА И ЭВАКУАЦИЯ В СССР.1941-1942 ГОДЫ» http://vivovoco.rsl.ru/VV/JOURNAL/NEWHIST/EVACO.HTM Источник — [url=«http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D1%82_%D0%BF%D0%BE_%D1%8D%D0%B2%D0%B0%D0%BA%D1%83%D0%B0%D1%86%D0%B8%D0%B8_%D0%BF%D1%80%D0%B8_%D0%A1%D0%9D%D0%9A_%D0%A1%D0%A1%D0%A1%D0%A0»]click here[/url]

Закорецкий: Из реферата "Россия и Мировые войны: уроки и итоги" Содержание Введение 3 1. Первая мировая война 5 2. Вторая мировая война 22 3. Великая отечественная война: героический подвиг советского народа 28 4. Решающая роль Советского государства в разгроме фашизма 45 Заключение 49 Список литературы 51 .... 1941 1945 годы занимают особое место в мировой истории. Во многом этим объясняется огромный интерес наших людей к изучению истории минувшей войны. Научный и политический интерес к событиям тех лет не ослабляется, а все более возрастает. Объясняется это тем, что уроки войны важны и для правильного понимания многих политических, экономических, идеологических и других проблем современности. Кроме того, изучение истории минувшей войны необходимо и для того, чтоб

Закорецкий: Эвакуация в 1941-1942 годах - II "Нас обманом вывезли из Москвы" 2 мая 2005 года В начале Великой Отечественной войны более 2,5 тыс. предприятий и 18 млн человек были эвакуированы на восток страны за несколько месяцев. Обозреватель "Власти" Евгений Жирнов завершает начатый в прошлом номере рассказ о том, чего это стоило. "Хлеб эваконаселению продавался с большими перебоями" Осенью 1941 года наиболее тяжелое положение с эвакуированными было в Сталинграде. Естественно, по отчетам местного обкома все выглядело замечательно. Область еще летом полностью подготовилась к приему беженцев и дальнейшей их отправке в восточные районы СССР. 26 июля 1941 года секретарь обкома А. Чуянов докладывал в Москву: "В соответствии с решением правительства в городах и районах области до прибытия первых эшелонов с эвакуированными была проведена большая организационная работа по подготовке к приему и размещению переселенцев. В городе Сталинграде были подготовлены помещения, транспорт, общественное питание, торговля продуктами, промтоварами и прохладительными напитками. Аппарат эвакопунктов укомплектован лучшими силами городского партийного актива. На всех четырех эвакопунктах имеются пункты медицинской помощи, где работают квалифицированные врачи всех специальностей. За истекший период через Сталинградский эвакопункт (стадион 'Динамо') пропущены 125 эшелонов с переселенцами. На 25 июля 1941 года в районах Сталинградской области расселено 62 971 человек. К приему переселенцев районы подготовились хорошо. Для прибывающих были заблаговременно приготовлены квартиры и питание. Среди переселенцев партийные организации города развернули большую партийно-массовую работу". Однако к ноябрю в городе скопилось уже около 200 тыс. беженцев, которых нужно было отправлять дальше -- главным образом по Волге. Подавляющее большинство из них не имело ни еды, ни крыши над головой. Комиссия во главе с заместителем председателя Совнаркома РСФСР К. Памфиловым 27 ноября 1941 года докладывала о результатах своей работы в Сталинграде: "Реальных мер по вывозу людей водой через станцию Владимировская пристань областными организациями принято не было. Обком ВКП(б) массовой работы среди эвакуированных не вел, поэтому среди них враги распространяли всякие ложные и панические слухи. Например, 'что направление эвакуируемых на Владимировскую пристань организовано с целью избавиться от них в г. Сталинграде, что Владимировская пристань забита народом, находится от железной дороги в 50 60 км (в действительности 50 м) и что из Владимировки направлять их будут в обратном направлении в сторону фронта'. Санитарная обработка эваконаселения, медицинское обслуживание их и дезинфекция эвакопунктов производились от случая к случаю. Хлеб эваконаселению продавался с большими перебоями. Из пяти эвакопунктов, расположенных в различных частях города, приготовление горячей пищи было организовано только на одном, часть эвакуируемых питалась в городском кафетерии, а большинство покупало продукты в коммерческих магазинах города, создавая в них большие очереди, что вызвало недовольство местного населения. Торговли продуктами непосредственно на эвакопунктах организовано не было... В результате большого скопления людей в Сталинграде и слабой борьбы с уголовными проявлениями со стороны отдельных групп и одиночек имел место целый ряд уголовных преступлений, грабежей, воровства и хулиганства. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что значительное количество этих происшествий падает на военнослужащих и даже на младший и средний комсостав". Поскольку в комиссию входили высокие чины НКВД, подстегнутая страхом чиновничья машина начала работать: "Нами через обком ВКП(б), облисполком и речное пароходство были приняты меры к выделению необходимого тоннажа и к отправке людей на Владимировскую пристань и частично вверх и вниз по Волге (в Саратовскую и Сталинградскую области)... Во время разгрузки Сталинграда от скопившихся людей были попытки (в некоторых областных организациях) выпихнуть из города людей без питания и необслуженными. Так, например, 12 ноября начальник облоно Радионов собрал более 300 малолетних (пять-семь лет) детей, часть которых были разуты и раздеты, организовал их в колонну и пешком направил по всему городу на пароход". Чтобы оценить всю тяжесть последствий этой инициативы главного сталинградского педагога, стоит сказать, что стоял страшный мороз и на следующий день, 13 ноября, Волга замерзла. А меры по разгрузке города от беженцев и улучшению санитарной обстановки, как оказалось, были приняты слишком поздно. В начале декабря в Сталинграде началась эпидемия сыпного тифа. "Кроме хлеба, им ничего не выдают" Конечно, виновниками этого хаоса были не только местные власти, но и бездумное направление всеми ведомствами эшелонов с беженцами в Сталинград. Однако и в тех случаях, когда эвакуация велась по плану, результаты были немногим лучше. В июле 1941 года было принято решение об эвакуации из Москвы женщин и детей. Формально -- для защиты их от налетов немецкой авиации. На деле -- для уменьшения количества едоков в столице, или, как вспоминали люди, имевшие непосредственное отношение к организации эвакуации, "для облегчения продовольственного снабжения Москвы". Решение партии и правительства претворялось в жизнь ударными темпами. К 14 июля из Москвы было отправлено 900 тыс. человек. Причем по большей части вывозили детей без родителей -- эвакуировали школы, детские сады и ясли в полном составе. 18 июля московское руководство рапортовало, что число эвакуированных перевалило за миллион. Но и эти темпы не устроили Совнарком. 26 июля Совет по эвакуации при СНК постановил: "Обязать Моссовет (т. Пронина) в течение восьми дней эвакуировать из г. Москвы членов семей рабочих и служащих (женщин и детей) в количестве 544 тыс. человек, начиная с 26 июля -- по 64 тыс. человек ежедневно железнодорожным транспортом и по 4 тыс. человек ежедневно водным транспортом". В райисполкомах эвакуированным ускоренными темпами выдавали документы, а в кассах -- вне всякой очереди билеты и везли на вокзалы в трамваях, украшенных гирляндами. Всем обещали расставание с домом на считаные недели, которые москвичи должны были провести практически как на даче. Отрезвление наступило сразу же после прибытия к местам назначения. Далеко не везде гостей встретили с распростертыми объятиями. Башкирский обком ВКП(б) 7 августа 1941 года докладывал об отдельных недостатках в работе с эвакуированными: "В результате отсутствия достаточной партийно-массовой работы среди колхозников и колхозниц в ряде приемочных пунктов Стерлитамакского (Макалаевский сельсовет, село Терошля) и Улу-Телякского (колхоз 'Доброе начало') районов имели место отдельные случаи отказа колхозников от предоставления квартир эвакуированным... Предоставленные эвакуированным гражданам квартиры в ряде колхозов ('Багаев', 'Белем' и имени Крупской Нуримановского района; 'Кзыл-Ялан' Гафурийского района, в большинстве колхозов Стерлитамакского района) не обеспечены самыми необходимыми предметами домашнего обихода -- кроватями, топчанами, столами и т. д., а также дровами для варки пищи... В результате несвоевременного спуска Башсоюзом и Заготзерном нарядов на хлеб и другие продукты питания имели место некоторые перебои в обслуживании эвакуированных питанием в колхозах 'Доброе начало', 'Нуриман' и 'Коммунар' Улу-Телякского района..." С питанием было одинаково трудно везде. Пензенский обком 23 июля 1941 года докладывал в ЦК: "Имеются и такие районы, как Пачелмский, Головинщинский и Шемышенский, которые плохо организовали снабжение эвакуированных кондитерскими изделиями и крупяными продуктами. В колхозах Пачелмского и Головинщинского районов, кроме хлеба, им ничего не выдают. В связи с чем имеются жалобы из этих районов на плохое питание... На собрании эвакуированных в Андреевском сельсовете Головинщинского района, где присутствовало 40 человек, одна москвичка заявила: 'Нас обманом вывезли из Москвы, говорили, что в колхозе будет все: масло, мясо, белый хлеб и т. д.'". Худо-бедно кормиться могли только те, кто шел работать в колхозы, имел деньги или обладал главной валютой того времени -- вещами, которые предусмотрительно взял с собой. Тот, кто ничего не имел, был обречен. Москвичка Е. И. Михайлова так описывала в письме к Молотову то, что случилось с ее эвакуированной дочерью: "Товарищ В. М. Молотов, я не знаю, куда мне будет написать. Я уже писала коменданту города Москвы. И где не была, писала товарищу Сталину, теперь решила написать вам. Я неграмотная и не знаю, что делать. Я места себе не нахожу, были бы крылья, я улетела бы и выручила свою дочь, которая гибнет от голода и холода. Товарищ Молотов, я вам напишу все подробно, как это получилось. Я неграмотная, у меня дочь, ей только 14 лет. Мы с ней очень плохо жили. Муж, то есть ее отец, скрылся, мы не получали алименты, а на мое жалованье очень трудно жить, я уборщица, получала 150 руб. Тут вышел приказ эвакуировать детей. Мы с ней посоветовались, как быть. Мы с ней договорились, лето поработаешь, будешь сыта, а на зиму приедешь, потому что будет холодно. Я когда эвакуировала, то я недопоняла, я думала, что она поедет на все готовое, будет получать получку. А вышло наоборот, что она самостоятельно, как взрослая,-- живи как хочешь, присмотра нет. Как день наступает, денег надо, а она не имела... Я забрала вперед жалованье, нахватала по дому у всех -- все купила, что необходимо, и проводила ее в июле месяце. И теперь моя дочь гибнет. Она пропала, и никто не протянет ей руки, чтобы выручить ее и не дать ей погибнуть. Она на зиму хотела проехать в Москву, но ее ссадили с поезда и устроили к одному колхознику. У него семья восемь человек. Вы поверьте, разве кому чужой ребенок нужен, разве жаль, что она голодная, разутая и раздетая, как хочешь живи. День наступает, а она куски собирает по деревне. А сейчас даже выйти не в чем, разутая, раздетая и больная, вся в чирьях, железки распухли, ноги больные, вся простыла. Что у нее было, и то продала последнее. Вот что мне наделали эвакуирования. Погибает, и никто не хочет помочь. Как мне больно и тяжело, что гибнет на чужой стороне... Так трудно, чтобы дать пропуск в Москву... Я вас прошу, умоляю слезами, дайте пропуск, разрешите приехать в Москву и одежду ей послать, чтобы одеться ей. Она сидит раздетая, даже рубашки и остального ничего нет. Посылки не принимают. У меня такое несчастье, и никто не хочет помочь". "Рабочие живут в неотепленных вагонах" С эвакуацией предприятий дело обстояло ничуть не лучше. Для их отправки на восток, как правило, не хватало вагонов. А организаторские способности у руководителей заводов, областей и наркоматов оказались весьма скромными. К примеру, при эвакуации крупнейшего промышленного центра СССР Харькова местные власти неожиданно отменили движение пригородных поездов. Жившие за городом рабочие оказались отрезанными от предприятий, и заниматься погрузкой эвакуируемого оборудования стало некому. Из Москвы нередко приходили противоречивые приказания. И станки то снимали с фундаментов и грузили в вагоны, то вновь перетаскивали в цеха для восстановления производства крайне необходимой фронту продукции. Отдельной эпопеей было размещение предприятий на новых местах. Заводы, выгружающиеся в степи и начинающие работать под открытым небом,-- миф, созданный советской пропагандой. На самом деле между наркоматами шла отчаянная битва за каждый квадратный метр имеющей крышу площади. В дело шло абсолютно любое здание. Школьники в тыловых районах учились в три смены, потому что большинство школ было занято госпиталями и производствами. И немалому числу эшелонов с эвакуированными заводами и их работниками пришлось поколесить по стране, пока окончательно были установлены места для их размещения. 9 декабря 1941 года НКВД СССР докладывал в Совнарком: "По сообщению НКВД Узбекской ССР, прибывшие в Узбекистан в порядке эвакуации заводы 'Ростсельмаш', 'Калибр', 'Электростанок', 1-й и 2-й парашютные и заводы Наркомата авиационной промышленности #84, 154 и 478 медленно восстанавливаются из-за плохой организации работ и нечеткости указаний со стороны отдельных наркоматов. По заводу 'Калибр' с 15 по 20 ноября текущего года прибыло 32 вагона с оборудованием, материалами и рабочими. 14 вагонов этого завода было разгружено, и оборудование размещено в цехах, после этого Наркомат танкостроения СССР дал распоряжение о переадресовке завода 'Калибр' на Урал. В связи с этим прибывшие 20 ноября 16 вагонов с оборудованием и рабочими до настоящего время не разгружены. Рабочие живут в неотепленных вагонах. Эвакуированный завод №478 по распоряжению Наркомата авиационной промышленности СССР должен был слиться с заводом №84. На основании этого оборудование и материалы были перевезены на площадку завода №84. Рабочие с семьями в количестве 800 человек также были размещены на жилой площади этого завода. 20 ноября текущего года заводом №84 было получено распоряжение НКАП о разделении заводов и переадресовке завода №478 в Куйбышев, а 22 ноября из НКАП получено снова указание, подтверждающее слияние заводов. Вследствие этого сорваны сроки разгрузки и размещения оборудования. По заводам №84 и 'Ростсельмаш' из-за плохой организации работ, отсутствия транспорта и подъемных кранов вагоны под разгрузкой простаивают по несколько дней. Рабочие указанных заводов на разгрузку оборудования не мобилизованы. Часть выделенных рабочих для разгрузки оборудования на работу не выходит. Охрана оборудования и материалов организована плохо, в результате этого имеются случаи хищения инструмента, цветных металлов и других материалов". Проблемы были и с электроснабжением прибывших предприятий, и со строительными мощностями, когда все-таки требовалось строить новые цеха или целые заводы. Челябинское УНКВД 10 февраля 1942 года сообщало: "Решением Государственного комитета обороны СССР на площадке бывшего завода 'Стройсемь' намечено строительство танкового завода, рассчитанного на выпуск 6000 легких танков в год. Завод должен быть построен в две очереди... Стоимость строительства первой очереди завода №С-70 составляет 45 млн руб. и должна быть освоена к 1 июля 1942 года. Строительство завода №С-70 поручено особой строительно-монтажной части №22 НКС, возглавляемой директором Шориным и главным инженером Филипповым. Начиная с марта 1942 года ОСМЧ №22 должна будет осваивать строительную программу ежемесячно в размере 12 млн руб. Несмотря на важность быстрейшего разворота строительства завода №С-70, ОСМЧ №22 в лице Шорина и Филиппова фактически к строительству его еще не приступила. В середине января 1942 года в кабинете главного инженера Филиппова с представителями Наркомата танковой промышленности хотя и рассматривался график строительства первой очереди завода, но Филиппов подписать график к исполнению отказался, мотивируя свой отказ тем, что ОСМЧ №22 не располагает такими ресурсами, чтобы осваивать ежемесячно по 12 млн руб... Начало строительных работ на стройплощадке завода #С-70 задерживается также и из-за отсутствия рабочей силы. Еще в январе 1942 года из УралВО должны были прибыть четыре строительные колонны, но до сих пор колонны на строительство не прибыли. На стройплощадке на сегодня еще нет ни одного рабочего-строителя, за исключением инженерно-технического персонала". "Всю остальную одежду и вещи обменяли на пищу" В конце 1941 года в Кремле сочли, что эвакуация завершена. Враг остановлен и отброшен от Москвы, фронт стабилизировался. Совет по эвакуации при Совнаркоме как выполнивший свои задачи распустили. Некоторые предприятия и институты даже начали проситься домой. Но с новым отступлением Красной армии в 1942 году все началось снова. Теперь орган, ведавший эвакуацией, назывался комитетом. А в остальном не изменилось ничего. 5 сентября 1942 года штаб тыла Красной армии докладывал в ЦК КП(б) Грузии: "В Тбилиси находится много беспризорных ребят -- подростков в возрасте до 14 15 лет. По ночам их можно встретить спящими на каменных тротуарах, у подъездов домов. Мы решили проверить, что это за ребята. Оказалось, что все они -- дети участников Великой Отечественной войны. Отцы на фронте. Матери обычно погибли при бомбардировках. Часть ребят в Тбилиси недавно: прибыли из Новороссийска, Краснодара, Армавира и других городов Кавказа. Часть ребят из Орла и других более отдаленных городов лишились родителей уже давно. Многие ребята непосредственно прошли длительный путь войны: в течение многих месяцев отходили на юг вместе с войсками, некоторые из них прибыли в Тбилиси из Севастополя вместе с ранеными в момент заключительной эвакуации города. Большинство этих детей одеты только в трусы, некоторые из них имеют майку. Всю остальную одежду и вещи обменяли на пищу". Части эвакуированных в Ростовскую, Сталинградскую области и на Северный Кавказ пришлось бежать от врага во второй раз. Теперь уже с пустыми руками. Многие потом долго и тяжело боролись за выживание в глубоком тылу. Оторванным от дома, родных и знакомых людям это давалось куда труднее, чем коренным сибирякам и уральцам. Возвращаться домой эвакуированные начали зимой 1942 года. Сначала пропуска для своих родных пробивали высокопоставленные чиновники, потом начали возвращаться ценные специалисты с домочадцами. Однако вернулись далеко не все. НКГБ летом 1945 года перехватывал письма ленинградских рабочих, эвакуированных в Омск: "Вы пишете, что можно уйти с завода. Нас так зажали, что сейчас об этом и думать нельзя. В последнее время много ребят сбежали с завода в Ленинград, но еще неизвестно, чем это закончится, так как есть указание верховного прокурора о возвращении всех бежавших в Омск для предания суду. Несмотря на это, я все равно решился бы бежать, если бы было куда. Мечтаю сбежать куда-нибудь, где потеплее, и если доживу до весны, то обязательно сбегу. Надежды на то, что я дотяну до весны, очень мало. Живу опять в цеху, спать приходится три-четыре часа в сутки на железном стеллаже, в отношении одежды тоже дело швах. Все мое обмундирование состоит из ремня, грязного комбинезона и рваных ботинок, которые валятся с ног. Надвигается зима, нет ничего теплого, да и вообще не во что даже переодеться после работы. На заводе платят очень скверно и ордеров никаких не дают, так как я в крупных неладах с начальством". http://community.livejournal.com/su_industria/15292.html ==================================


1963 new: Тут заслуга Косыгина очень большая, и моб план конечно сработал. Т.е. в западных областях в первые месяцы начала войны после подвоза войск и вооружением оказалось огромное количество порожних вагонов. Грузи что и кого хочешь и вези в глубь страны, там выгружай эвакуированных и оборудование заводов, загружай снова войска и по новой в оборотку.

Закорецкий: В этой связи есть одна статья с одним интересным фрагментом: .... Всякая война в той ее части, что касается только средств насилия достижения общеполитической цели, решает в раздельности или одновременно три задачи: - уничтожение (поражение) вооруженных сил неприятеля; - захват его территории как исключение ее ресурсов из борьбы; - уничтожение (подрыв) военно-экономического потенциала. Начиная войну; главной целью своих действий вермахт ставил уничтожение вооруженных сил СССР, т.е. регулярной армии и флота, достижение двух других полагалось следствием первой, при этом третья задача практически не рассматривалась, подразумевалось, что захват территории означает и овладение ее военно-экономическим потенциалом; это вполне оправдалось на Западе, более того - специальные удары авиацией по экономическим центрам разбитого противника воспринимались как вредные самим себе - ведь это все равно достанется победителю; мероприятия по уничтожению военно-экономического потенциала врага теоретически признавались только в той мере, насколько возникала перспектива длительной войны, которая заранее объявлялась исключенной, пока борьба имеет континентальный характер и не касается США. Поэтому в первые часы войны германское командование находилось в крайней тревоге - не начнут ли русские быстрый отвод войск из пограничья, выводя из-под удара вермахта. И с каким облегчением, даже ликованием оно восприняло массовые контрудары советских войск во второй половине дня 22 июня и всю неделю до 28 июня. Все шло даже лучше задуманного! Бросаемые в бой чьей-то окаменевшей волей, русские не уходили - атаковали под Шяуляем, Белостоком, Брестом, Кальварией, Ровно, Луцком, Ковелем, Владимиром-Волынским, Перемышлем, в яростном порыве вклинивались в расположение немецких войск, все более и более охватываемые железными клещами танковых клиньев. Это была захватывающая война - опасная и в тоже время победоносно-упоительная! Враг был силен, поражал обилием техники - но все происходило в соответствии с канонами классической военной науки Клаузевица-Шлиффена! Уже в конце второй недели войны начальник штаба сухопутных войск генерал Г.Гальдер записал в служебный дневник фразу о том, что Франция была разбита за 40 дней, крушения России следует ожидать в еще более короткие сроки! Что стояло за отчаянными контрударами обреченных соединений и корпусов Хацкелевича, Микушева, Пуганова, Петровского, Карпезо, с чем сопоставлялась поголовная гибель кавалерийских дивизий, бросавшихся в сабельные атаки на танки под Белостоком? Сразу отпадает предположение о тщетных попытках предотвратить глубокое вторжение, сохранить территорию. Если боевые действия первых 2-3 дней определялись "наступательным" содержанием чрезвычайных пакетов генштаба довоенного времени, вскрытых по тревоге, то 25 июня объявленная директива о создании государственной зоны обороны по линии Западной Двины - Днепра - Синюхи их отменяет, признавая всю территорию западнее ее потенциально потерянной! Наряду с этим указанные уже обстоятельства отвергают предположение об особой заботе о сохранении кадровой армии мирного времени. Директива 25 июня означала признание поражения армии в приграничном сражении и если чисто военная сторона событий признавалась главной (а какая еще могла быть в войне?), следовало бы одновременно отдать в войска директиву на быстрый выход из-под удара отходом в восточном направлении, ускорив вдвое темп отступления и приступив к порче дорог, мостов, переправ. Полная моторизация "в европейском варианте" привязывала немецкую армию к дорогам и делала ее особо чувствительной к такого рода действиям, которые не требуют больших сил и времени. Налицо совершенно обратная картина: армия может быстро отступить - ее заставляют контратаковать, держась определенных районов, она может спастись - ее убивают! Показательна в этом отношении трагическая судьба командующего 4-й армии Западного фронта генерала Климовских, в военном отношении совершившего подвиг доблести - в течение 4 недель находясь на острие удара южного крыла группы армий "Центр", вновь и вновь собирая и смыкая разрубаемые танковыми клиньями вермахта части армии, он противостоял 2-й танковой группе Гудериана и 4-й армии Клюге, ни разу не допустил окружения и не выпустил Гудериана на оперативный простор в восточном направлении, что было выдающимся достижением, поучительным примером активной обороны с жертвой территории - но расстрелянного потому, что он ОТСТУПАЛ, в то время как его товарищи Болдин, Голубев, Курочкин, Курасов смело, но с военной точки зрения малопродуктивно атаковали, попадали в окружение, быстро теряли войска, но служили невозбранно! Что было такое в воюющей стране, что Сталин на какое-то время поставил выше судьбы Действующей Армии? 25 июня войска не получили директиву на выход из-под удара - днем ранее, 24 июня, без особого шума был создан неброский Совет по эвакуации (председатель Шверник, заместитель Косыгин). Какие-то странные аберрации начинаются, стоит только приблизиться к этому Совету: - "очевидцы утверждают", что Сталин в первые дни войны выражал неоправданный оптимизм в отношении скорого перелома в ходе боевых действий - но этот Совет "объявлен" 24-го, т.е. "решен" 23-го, т.е. не позднее первых 48 часов (!) войны; - "очевидцы утверждают", что Сталин в первые дни войны был подавлен, мало занимался делами - и прямо-таки гигантское мгновенное развертывание деятельности этого Коми..., простите! Совета, разом поднявшего промышленность 7 республик, 60 областей, и без сучка, без задоринки - и без единого вопроса! Всесильные Органы, Госплан, Госснаб, ВоСо, дюжина наркоматов первого ранга в безусловной субординации и перед кем? - "советом", да еще каким-то не "важным". Кто такой Шверник? Вы знаете Шверника? Профсоюзник, Секретарь ВЦСПС! А Косыгин? Кто такой Косыгин? Нарком текстильной промышленности! Даже наркомат водного транспорта более известен как "расстрельное место" по обычаю посылать на него сброшенных первых лиц! И вдруг перед ними склонились Вознесенский, Берия, Каганович, Жданов, Хрущев?! "Да полноте, проснитесь! По когтям узнаю льва!" - воскликнул бы Лейбниц. Кто, кроме И.Сталина воплощенного во всесильной ВКП(б), самой эффективной структуре управления и властвования, известной истории, мог осуществить эту работу; неслыханную трудность и грандиозные последствия которой нам уже очевидны? Чья капитан-исправничья фуражка могла развязать любое препятствие, ссадить любую амбицию, запрячь в одну телегу лебедя, рака и щуку? - даже если их принесет А.Н.Косыгин ... И кто, кроме этого профессионального революционера-конспиратора, мог так ее затенить, что ни союзники, ни враги, ни мы, живущие 6 десятилетий спустя, и зная ее весомость, никак не можем определить ее ранга среди других решаемых им в 1941 году задач - так, важная среди важных. Сама последовательность принятия решений - 24-го об эвакуации и 25-го о стратегической обороне - говорит о том, что Сталин считал самым важным в условиях крайне неблагоприятного начала войны сохранить военно-экономический потенциал, по условиям 30-х годов на 80% развернутый западнее Волги, предварительные работы по перемещению которого уже начались с 1939 года под удобно непонятной вывеской "строительство заводов-дублеров". Создание Совета по эвакуации означало, что уже не позднее утра 23-го, а скорее всего во второй половине 22-го И.Сталин пришел к выводу о поражении армии в приграничном сражении - может быть, считал начальную неудачу в 1941 году неизбежной, хотя и крайне тяжело с ней мирился, и оттягивал принятие окончательного решения ... Где-то в сумеречные часы с вечера 22-го до утра 24-го перед ним встала во всей жестокости дилемма Кутузова в новой форме - что важнее для судьбы страны, сохранение кадровой армии мирного времени, попавшей под неотразимый удар, или спасение военной промышленности, в массе своей оказавшейся в полосе вторжения? Итоги войны, судьба СССР, судьба каждой страны в нем, судьба мира в конечном счете зависела от правильности его выбора: - бросить промышленность и быстрым отводом вглубь страны спасти 4,7 миллионную армию мирного времени как основу развертывания массовых вооруженных сил ... вот только с чем они пойдут в бой через 5-6 месяцев, когда начнут иссякать мобилизационные запасы; - или, пожертвовав кадровой армией, эвакуировать промышленность, опираясь на имеющийся в стране 20-25-миллионный призывной контингент, воссоздать ее заново ... но не станет ли гибель кадровых частей падением плотины, после которого ревущая стихия поглотит все? Как предотвратить эту угрозу? 24 июня видимая часть решения отлилась в директиву о создании Совета по эвакуации - Сталин решил дилемму в пользу промышленности! Кадровая армия должна была пожертвовать собой ... но не до последнего солдата! В том огромном маневре военным потенциалом через пространство и время, типологически отчасти совпадающим с маневром территорией в 1812-году, кадровая армия играла не главную и исключительную, а соединенную в общей симфонии мелодию: - она не давала противнику быстро продвигаться в глубь страны к военно-промышленным центрам; - притягивала на себя удары авиации, в том числе и дальнебомбардировочной, снимая их с магистралей, промплощадок, погрузочных эстакад; - истекая кровью, сохраняла в себе резерв последнего срока, к декабрю сократившийся до 40 дальневосточных дивизий; - служила приманкой, тешила генеральско-прусскую спесь числом пленных, номерами уничтоженных корпусов и дивизий, ливнем "Железных крестов", фанфарами Берлинского радио, за серебряными разливами которых не слышен был нарастающий рокот поднимающихся с места сотен заводов! Именно армия оплатила своей кровью перенос сквозь пространство 1523 заводов и 10 миллионов человек персонала - но цена эта оказалась страшной: 4 миллиона 200 тысяч бойцов и командиров! Была ли возможность избежать таких жертв? Простой расчет показывает, что для вывода войск Западного и Юго-Западного направлений из-под удара вермахта надо было осуществить стратегическое отступление со средней скоростью 25-30 км в сутки вместо 12-15 км реальных, т.е. вступление германских войск в промышленные центры Юга началось бы на 25-30 дней раньше. Что это значит, говорит пример Криворожья, вступление противника в которое началось в середине августа. Даже при крайнем напряжении сил удалось вывезти к этому сроку только оборудование авиамоторных заводов и Днепровского алюминиевого комбината, при этом последние эшелоны уходили, когда немецкие танки вступали в промзоны. Дефицит времени был настолько жесток, что пришлось оставить оборудование артиллерийских заводов, без которых, в крайности, можно было обойтись. Не успели даже уничтожить техдокументацию, по которой немцы в 1942 году наладили производство очень ценимого ими 120-миллиметрового миномета Шевырина. Что бы мы вывезли, если бы немцы вступили на месяц раньше? Картину развития событий при "армейском приоритете" являет такой факт: "отпущенные на свободу" советские войска так быстро оставили г. Изюм, что немцы 2 дня не занимали его; за это время партийно-советским аппаратом Совета по эвакуации удалось вывезти единственное в СССР производство оптического стекла ... Кроме прочего, этот пример еще раз показывает, что технически армия в 1941 году могла уйти из-под удара - да и в 1942 году в стратегическом отступлении, при той же степени моторизации, она ни разу не дала окружить себя; темп немецкого наступления 1942 года от Харькова до Кавказа был приблизительно равен лету 1941 года. Наконец, остается сказать, когда И.Сталин изменил это распределение рангов своих задач Верховного Главнокомандующего - в октябре 1941 года, позвонив Г.К.Жукову на КП Западного фронта, он спросил, есть ли возможность удержать Москву, не предваряя ответа встречным требованием, как то было в случае Могилева, Смоленска, Брянска, Киева, Харькова, Тихвина, Ростова-на-Дону, т.е. поставив военный приоритет на независимое от других обстоятельств место, освободив его от обусловленности спасения военно-промышленного потенциала, который уже переместился за Волгу - Первая великая задача войны была решена, Армия теперь становилась Главной, но не Единственной. Решение И.В.Сталина 1941 года предуведомляло 1945 год и величайший взлет СССР в 50-80-е годы - иное отдаляло нашу гибель как великой державы самое большее до осени 1942 года, при весьма вероятной перспективе полного уничтожения ... http://www.patriotica.ru/history/isakov_stalin.html

Закорецкий: Закорецкий цитирует: Создание Совета по эвакуации означало, что уже не позднее утра 23-го, а скорее всего во второй половине 22-го И.Сталин пришел к выводу о поражении армии в приграничном сражении - может быть, считал начальную неудачу в 1941 году неизбежной, хотя и крайне тяжело с ней мирился, и оттягивал принятие окончательного решения ... Где-то в сумеречные часы с вечера 22-го до утра 24-го перед ним встала во всей жестокости дилемма Кутузова в новой форме Но такая дилема с идеей "мотать удочки" (промышленные) могла возникнуть только в одном случае - если было очевидно, что на теряемой территории теряются КРИТИЧЕСКИЕ размеры стратегических запасов. И это в полном масштабе мог знать в первую очередь только Сталин. Но тут же возникает вопрос - а для чего на ту территорию ЗАВЕЗЛИ те ОФИГЕННЫХ РАЗМЕРОВ стратегические запасы? Зачем?

Закорецкий: Закорецкий пишет: - служила приманкой, тешила генеральско-прусскую спесь числом пленных, номерами уничтоженных корпусов и дивизий, ливнем "Железных крестов", фанфарами Берлинского радио, за серебряными разливами которых не слышен был нарастающий рокот поднимающихся с места сотен заводов! Но мало было "перенести" заводы. Надо было их запустить на новых местах. Заново наладить производственные связи. А это всё - ВРЕМЯ!!!!! Есть попытка оценить цену строительства нового металлургич. завода на Урале в войну (фрагмент из книги есть в журнале "ВИА"). Тот завод вышел на проектную мощность в 1943 г. Поэтому я считаю отступления 1942 г. - это та же задача - дать немцам "потешиться" в малонаселенном районе Северного Кавказа. И нехай они при этом ТЕРЯЮТ ВРЕМЯ!!!!! "СОХРАНИТЬ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ!!!!" – вот что являлось главным в стратегических расчётах. И ни один генерал не мог решить эту задачу. И все они в мае 1942 г. спрятались за "шир-р-р-рокую" спину товарища Сталина. Которого и можно назвать гениальным стратегом всей войны. Если бы не..... Если бы не его "ошибка", граничащая с государственным преступлением к июню 1941. Слишком "лакомый кусок" он понадеялся "отхватить" (ради торжества "мирового коммунизма" с помощью партайгеноссе Алоизыча). Да тот не дал...

Закорецкий: Но тут маячит немой вопрос: а почему "сила" (т.е. армия) должна "мотать удочки" вместо того, чтобы делать своё дело – дать по зубам вторгшейся силе? Да видимо у главковерхов возникло понимание, что потеря стратегических запасов не даст создать нормальные плотности артиллерийского огня. А когда нечем стрелять (в первую очередь из пушек и авиацией), много не навоюешь. Т.е. остается или сдаваться в плен, или всё же отступать, но "тормозя" хоть какими-то контрударами из того, что удастся собрать. Ну а всё это результат "неправильной" подготовки до 22-06-1941. И возникает вопрос – а к чему готовились-то?

Iskander: Закорецкий пишет: а для чего на ту территорию ЗАВЕЗЛИ те ОФИГЕННЫХ РАЗМЕРОВ стратегические запасы? Для более мощного проникновения на территорию противника (чтоб "на вражьей земле" нам "врага разгромить малой кровью, могучим ударом").



полная версия страницы