Форум » » ЧЕКИСТЫ ПРОТИВ «ЭДЕЛЬВЕЙСА» » Ответить
ЧЕКИСТЫ ПРОТИВ «ЭДЕЛЬВЕЙСА»
Закорецкий: «Новый мир» 12, 1981 АЛЕКСЕЙ БЕСЧАСТНОВ ЧЕКИСТЫ ПРОТИВ «ЭДЕЛЬВЕЙСА» В заметках генерал-лейтенанта А. Д. Бесчастнова «Чекисты против «Эдельвейса» повествуется о событиях Великой Отечественной войны, связанных с битвой за Кавказ. Алексей Дмитриевич Бесчастнов — активный участник Великой Отечественной войны и партизанского движения на Кубани. В период войны он возглавлял один из отделов Краевого управления НКВД в Краснодаре. ============ (Начальные 3 страницы).
Ответов - 5
Закорецкий: Горячее дыхание фронта Краснодар ощутил в начале августа 1942 года. 24 июля немцы вторично взяли Ростов, и положение наших войск на южном направлении стало катастрофическим. Создавалась реальная угроза Северному Кавказу. Двумя мощными клиньями фашистские войска устремились в широкие задонские и кубанские степи, нацеливаясь одним из них на Грозный и Баку, вторым — на Краснодар, Новороссийск и Туапсе. Гитлеровское командование приступило к осуществлению своего плана под кодовым названием «Эдельвейс»... В ту пору я возглавлял один из оперативных отделов Краевого управления НКВД. Отдел занимался вопросами обеспечения безопасности промышленных предприятий края. Экономический потенциал Кубани уже тогда был довольно высок, и работы у нас хватало с лихвой. Коллектив отдела был укомплектован опытными, знающими свое дело кадрами. До прибытия в Краснодарский край я работал в Москве, в центральном аппарате НКВД. Весной 1940 года меня перевели в Сочи. Через полгода назначили на новую должность в Краснодаре, и я засел здесь, как говорится, основательно и надолго. Возглавив отдел, с головой ушел в работу. Забот хватало: в одном только Краснодаре насчитывалось свыше 20 крупных промышленных предприятий, таких, как завод имени Седина, нефтеперегонный, измерительных приборов, сельскохозяйственных машин и т. д. Крупным промышленным центром был и Новороссийск с его цементными заводами и большим портовым хозяйством. Вторым Грозным считались районы нефтедобычи края — Майкопский, Нефтегорский, Хадыжинский, — эта отрасль занимала у нас ведущее место. Но еще до того как я вник во все тонкости нового дела, грянула война. Часть предприятий подлежала эвакуации в глубинные районы страны, другим в срочном порядке предстояло перестроиться на выпуск военной продукции, третьим — резко увеличить производство. Теперь условия нашей работы диктовали обстановка военного времени и нужды фронта. Были у чекистов и другие заботы. Однажды через месяц или полтора после начала войны меня вызвали в крайком партии к первому секретарю П. И. Селезневу. Мне неоднократно приходилось бывать у него и докладывать по тому или иному вопросу, и такой вызов был в порядке вещей. Усадив меня перед собой, Петр Ианнуарьевич совершенно неожиданно завел разговор не о промышленности, чего я ожидал, а о... зеленых. — Вы человек, наверное, знающий, приехали к нам из центра, помогите мне прикинуть, что уже сейчас можно сделать для нашего будущего подполья и партизанской войны. Где нам лучше заложить партизанские базы и тайники с продоволь- /174/
Закорецкий: ствием, одеждой и, конечно же, оружием и взрывчаткой? И как осуществить это в строжайшей тайне, чтобы, как говорится, комар носа не подточил? Подумайте, может, нам стоит позаимствовать опыт зеленых? Они действовали здесь в гражданскую и против красных и против белых. Поезжайте в Новороссийск и там в архивах посмотрите, как укрывались и снабжались в горах их отряды, где базировались, какова была их численность. Иногда не грех поучиться и у врага. К тому времени уже вышло постановление ЦК партии «Об организации борьбы в тылу вражеских войск», и хотя фронт был от нас далеко и казалось совершенно невероятным, что он может когда-нибудь сюда прийти, озабоченность секретаря крайкома была мне понятна. Побывал в Новороссийске в краеведческом музее, внимательно изучил архивные материале о зеленых, съездил кое-куда на места и пришел к выводу, что партизанить на Кубани можно, главным образом в лесистых предгорных и горных районах края, есть где заложить и базы. Не следовало при этом пренебрегать и опытом зеленых. Обо всем этом я и доложил Селезневу. Правда, лично мне заниматься этим делом не пришлось. Партизанские базы и тайники закладывали Петр Лукич Печерица, зампредседателя крайисполкома, и другие товарищи из партийного актива. Заранее подготовленные, эти базы выручали в критический момент не только партизан, но и регулярные части нашей армии, позиции которых располагались в труднодоступной гористой местности и где со снабжением продовольствием было туго. Год войны многое переменил в облике Краснодара. И хотя бомбили его не часто — больше доставалось Новороссийску и Туапсе, — город обрел суровые черты военного времени и жил по его законам. Ежедневно десятки тысяч людей выходили на строительство оборонительных сооружений. На улицах и скверах, на окраинах города появились противотанковые заграждения, окопы и щели. Титаническую работу проделала партийная организация края под руководством крайкома, создав десятки истребительных батальонов, сформировав ополчение, подполье, партизанские отряды. Комитет обороны занимался эвакуацией населения, промышленных предприятий, ценного имущества, скота. Все, что невозможно было вывезти, подлежало уничтожению. Ни одного килограмма хлеба, ни одного литра бензина врагу! — таким был приказ партии. Решением крайкома партии был создан штаб по спецмероприятиям, возглавить который поручили мне. И Селезнев и начальник Краевого управления НКВД К. Г. Тимошенков не раз подчеркивали государственную важность стоящих перед штабом задач. Да я и сам понимал, что это дело непростое: многие предприятия Краснодара все еще продолжали давать свою продукцию фронту. Особенно хорошо был налажен выпуск боеприпасов — снарядов, мин, патронов. Надо сказать, что к этому времени в наши ряды влилась большая группа чекистов Крыма, прикомандированная к Краевому управлению после захвата немцами полуострова. Пополнился прибывшими товарищами и наш отдел. Работа строилась таким образом. На каждый объект, подлежащий уничтожению, выделялась группа подрывников. Помимо чекистов, в нее входили представители администрации данного предприятия и партийные активисты. Определялись способы уничтожения объекта. Привлекались опытные специалисты. Рассчитывалась сила зарядов, определялись места их заложения и так далее. Словом, дел невпроворот. Ежедневно приходилось бывать на объектах, проверять, уточнять, корректировать. Голова шла кругом от цифр и схем. Товарищи стали называть меня не иначе как начальником по взрывам, а, подтрунивая, еще и «ваше подрывательское степенство», но я не обижался. Это только говорят: ломать — не строить. Ломать тоже надо уметь, В этом я убедился на собственном опыте. Как, скажем, поджечь хранилище с сырой нефтью, никто из нас не знал. Бросишь спичку — не горит, тряпку зажженную — тоже не горит. Тут потребовалась целая технология поджога, и мы этим занимались. В тесном контакте с нами работала в Краснодаре группа Николая Константиновича Байбакова, заместителя наркома нефтяной промышленности (ныне председатель Госплана СССР). Она разрабатывала технологию вывода из строя нефтепромыслов и методы долговременной консервации СКЕДЖИН. Проводились эксперименты, потом это воплощалось ■ реальных условиях. Забегая вперед, скажу, что нем- /175/
Закорецкий: цам так и не удалось за время оккупации пустить в эксплуатацию ни одной нефтяной скважины, а стало быть, и получить для своих нужд ни литра кубанской нефти, хотя этим и занимались прибывшие из рейха специалисты по нефтедобыче. Но не надо думать, что чекисты готовили только взрывы. Краснодар стал прифронтовым городом, и естественно, что на него была нацелена вражеская разведка. Необходимо было выявлять и обезвреживать ее агентуру. Кроме того, как это обычно бывает в трудные времена, на поверхность всплыла всякая нечисть — дезертиры и мародеры, любители погреть руки на человеческом горе. Всем им надлежало дать решительный отпор, не допустить хаоса и паники. Для оказания практической помощи из Москвы в Краснодар прибыла группа руководящих работников НКВД во главе с заместителем наркома. Фронт неумолимо откатывался к югу. Обескровленные в непрерывных боях с численно превосходящим и хорошо оснащенным противником, наши армии не в силах были сдержать врага. Обстановка требовала решительных мер. 28 июля Ставка преобразовала Южный и Северо-Кавказский фронты в один — Северо-Кавказский. Командующим был назначен маршал С. М. Буденный. Фронту было приказано остановить врага любой ценой. 30 июля войскам зачитали приказ Сталина № 227, в котором прямо говорилось: «Отступать дальше — значит загубить себя и вместе с тем нашу Родину... Ни шагу назад без приказа высшего командования! Таков приказ нашей Родины!» Помню, как в начале августа 1942 года с ответственным заданием руководства управления в район станицы Кущевская направили двух опытных оперативных работников — Кцоева и Кокова. В пути они неожиданно нарвались на передовой отряд гитлеровцев. Чекисты мужественно приняли бой. Силы оказались неравными. Фашистская пуля оборвала жизнь Кцоева. Кокову удалось вернуться в Краснодар и доложить об обстановке. Первая наша потеря... Остро отозвалась она в сердце каждого из нас. Начало августа выдалось для всех кубанских чекистов особенно напряженным. Мы вновь и вновь проверяли, все ли готово на объектах, как настроение у людей, уточняли с военным командованием вопросы взаимодействия и связи. И все же в душе теплилась надежда: а может, все-таки остановят врага, может, не придется нам крутить свои адские машинки и сжигать народное добро. Хочу упомянуть здесь к слову и о моральной стороне нашего нелегкого задания. Разве легко было поднять руку на то, что создавалось кровью и потом твоего народа, ценой огромного напряжения сил, ценой лишений, энтузиазмом! Разве легко уничтожить все то, что сам же ты ограждал от врага и сберегал пуще собственного ока! Конечно, мы все хорошо понимали вынужденную меру такого шага, но вновь и вновь приходилось внушать людям, что враг, если уж суждено ему сюда добраться, должен найти здесь груды развалин и кучи пепла. 8 августа стало окончательно ясно, что город мы оставляем. В этот день в крайкоме партии состоялось совещание, в котором принял участие маршал С. М. Буденный. Командующий еще раз от имени партии в категорической форме потребовал принять все меры, чтобы враг не воспользовался ни кубанской нефтью, ни кубанским хлебом. На руки мне выдали мандат, подписанный заместителем командующего фронтом, с широкими полномочиями по выполнению специального задания командования в зоне действия Северо-Кавказского фронта. В мандате — номера моего личного оружия и автомашины. Всем организациям и воинским частям вменялось в обязанность оказывать мне всяческое содействие и помощь. Этот документ был необходим по той причине, что я оставался со своими людьми в городе и покинуть его мог лишь в числе последних, при условии полного выполнения задания. Штаб наш располагался на четвертом этаже в здании управления. Телефонная станция еще работала, и я поддерживал связь со всеми объектами, подлежащими уничтожению. Со мной было человек пять: мой помощник Володя Грошев, Старков и еще трое чекистов. Остальные располагались по своим объектам, разбросанным по всему городу. Мой заместитель Геннадий Зверев находился на нефтеперегонном заводе, Василий Клечкин — на нефтехранилище, Шишкин и Михеев отвечали за узел связи, Калмыков — за мясокомбинат. Словом, каждый на своем боевом посту. /176/
Закорецкий: Есть вопросы. 1. Что явилось причиной возникновения угрозы, что немцы способны дойти до Кавказа? В принципе эта угроза почти исполнилась - в 1941 г. немцев смогли остановить лишь у Ростова-на-Дону. 2. Почему несмотря на "Приказ 227", отступление "по приказу" продолжалось? Для чего тогда издавался этот приказ? Что значит "стало окончательно ясно, что город мы оставляем"? На основе каких данных?
Alexsoft: Закорецкий пишет: 1. Что явилось причиной возникновения угрозы, что немцы способны дойти до Кавказа? ну.. я какбы считаю . что за каким-либо действием всегда находится либо человек, документ, событие какое-то. ооо..Документ. В тексте упомянуто постановление ЦК партии «Об организации борьбы в тылу вражеских войск» от 18 июля 41. По инету - ее получили все секретари областей и прочие шишки Сложившаяся внешнеполитическая обстановка требовала особой бдитель- ности и готовности ко всяким неожиданностям. В случае оккупации террито- рии дальневосточного региона в соответствии с директивой СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 г., постановлением ЦК ВКП(б) «Об организации борьбы в тылу вражеских войск» от 18 июля 1941 г. должно организовывать- ся сопротивление20. Учитывая возможность нападения Японии, принимается решение о фор- мировании подразделений народного ополчения, партизанских отрядов, истре- бительных батальонов. «Все, кто может носить оружие — в народное ополче- ние! Пусть вся страна превратится в неприступную крепость, пусть каждый куст, каждая кочка превратятся в очаги обороны!» — с таким призывом выс- тупили инженеры одного из предприятий Камчатской области. Те не факт. что на 18 июля именно там угроза была. Закорецкий пишет: 2. Почему несмотря на "Приказ 227", отступление "по приказу" продолжалось? Для чего тогда издавался этот приказ? А чеж делать-то? Приказом врага не остановить. В 41 в подобной ситуации полстраны потеряли. И отступление по приказу разве плохо?Слева враг. спрва враг. че делать? Не , можно кончно умереть почетной смертью- но будетли от этого польза? Закорецкий пишет: Для чего тогда издавался этот приказ? ну сталин понял, что это все повторением 41 пахнет. Точное повторение окончится потерей Батуми. Баку. Сталинграда. войск на этом направлении . либо мало. либо нет. Что делать? а от приказа в любом случае хуже не будет. Закорецкий пишет: Что значит "стало окончательно ясно, что город мы оставляем"? На основе каких данных? Ну допустим, чисто прикинули. У насна этом направлении 1 дивизия, у немцев 5 дивизий. ( вообще - както сходу материала по этой теме не нашел.Так , слезы какието.)
полная версия страницы